- Почему вы ничего не пишете о катастрофе? – громыхала пожилая женщина на пороге редакционного кабинета.
- Авария? Стихийное бедствие? – журналист молниеносно схватила блокнот и ручку, прикидывая сюжет на первую полосу свежего номера.
- КОНЕЦ СВЕТА!!! – подняла руки к небу посетительница. – Мы в деревне запасы на этот случай уже все сделали, а газета молчит!
Днём позже коллега за чаем пересказала разговор на улице двух бабулек. Одна хвасталась перед другой: мол, я-то зелёненький билетик в рай за 200 рублей у мужчины уже купила, а ты, Николаевна, нет. Успевай! Над этим рассказом я смеялся громче всех. И зря...
На экстренной редакционной летучке было решено: всё прогрессивное человечество гудит по поводу грядущего апокалипсиса, готовится встретить его во всеоружии, а «Искра» молчит. В общем, надо писать репортаж с конца света. Взгляды коллег упёрлись в меня: мол, бери, Федя, фотоаппарат, одевайся теплее и снимай апокалипсис. Да... В общем, зря я смеялся...
Интересно, каким он будет, этот конец света? Что хоть брать с собой, кроме фотоаппарата? Захожу во всезнающий Интернет, читаю: всё случится 21 декабря в полдень по местному времени. Вариантов развития событий несколько: или начнётся разрушительное гравитационное взаимодействие между Землёй и чёрной дырой в центре Млечного Пути, или нам суждено столкновение с мифической блуждающей планетой Нибиру, населённой разумными существами. Или всё сразу. В общем – полнейший апокалипсис.
День. Путин же сказал: «Конца света не будет!»
21 декабря. Стрелки часов приближаются к полудню. Надев куртку, меняю тепло кабинета на обжигающий лицо мороз улицы. Оглядываюсь. Вроде, всё как всегда: дома не рушатся, инопланетян не видно. Может, народонаселение Лысьвы, стукаясь друг о друга тележками, затаривается в магазинах? И тут облом... Во всяком случае, в «Магните» на Металлистов ничто не предвещает беды.
- Не наблюдался в последнее время повышенный спрос на свечи и спички? – интересуюсь у приветливой барышни в кассе магазина.
- Спичками мы не торгуем, а вот свечи, сколько ни привозили, разбирали подчистую. На консервы большой спрос, - улыбаясь, поведала девушка.
В соседней «Пятёрочке» кассир отметила невиданные даже в летние «огородно-консервационные» месяцы продажи соли. В других филиалах сетевых универмагов особого спроса на товары первой необходимости не заметили. И везде с укором выговаривали: мол, Путин же сказал: «Конца света не будет!».
Любопытство и замерзающие пальцы ног несут меня в маленькие хозяйственные магазинчики вдоль улицы Смышляева. Разнокалиберных свечей в них – уйма. В одном из хозмагов знакомый продавец на вопрос о наличии парафиновых осветительных приборов с досадой бросил: «Я думал, ты нормальный»...
Чуть позже выясняю: массовых закупок мыла в городе не выявлено вовсе. Как поведали аптекари, бинтов, йода и анальгина тоже никто не припасал. Так… И с чем же я вернусь в редакцию? В надежде увидеть пустые витрины бреду в ювелирную лавку. А что, не станет государств – деньги превратятся в бумажки. Золото же всегда в цене - на тушёнку или хлеб завсегда сменять можно. Но и золототорговцы ничем не порадовали: спрос стабилен, ажиотажа не наблюдается. И опять: «Путин конец света отменил - нечего тут глупые вопросы задавать!».
В отделе рыболовных снастей меня вообще послали куда подальше. Хотя нет, это в другом месте послали, здесь сообщили лишь об отсутствии повышенного спроса на крючки и леску. Зря горожане так неразумно поступают: вот не станет супермаркетов, в которых водится любая рыба, а ухи будет хотеться. Придётся выдирать золотые коронки и менять их на леща или пару окуней. Вывод какой? Были бы снасти – коронки были б целы...
В одном из дворов интересуюсь у группы школьников: будет конец света? «Нет! - отвечают хором. – Парад планет будет, и всё». Подобного мнения придерживались и другие горожане: мудрые пенсионеры, спешащая молодёжь, женщины с тяжёлыми сумками и мужчины с портфелями.
Спеша в редакцию и мечтая о чашке горячего чая, решил побродить по городу ночью. Вдруг злые силы обрушатся на нас под покровом темноты? И даже представил: всё вокруг рушится, людишки в панике бегают, а посредине стою я и всё фотографирую. Куда, правда, после эксклюзивные фото девать?..
Ночь. Закрытая церковь, чай - в бомбоубежище, а апокалипсиса всё нет...
После девяти вечера начинаю сборы на, может быть, последнее журналистское задание. Несмотря на протесты жены, съедаю оставленное на завтра. Её реплику о том, что на работе ей нечего будет есть, отбиваю, как опытный теннисист – мяч: мол, зачем еда, если завтра, возможно, вообще никто не будет работать? Поворчав, любимая удалилась в комнату. Я же решил принять душ: если уж и суждено помереть, то хоть чистым. Надев свежее бельё, укладываю походный инвентарь в сумку. Нож, фотоаппарат, термос с чаем, коробочка леденцов. Долго держу в руках охотничье ружьё – прихватить его с собой охота велика. Но разум берёт верх: кладу с собой пистолет. Из ружья можно выстрелить два раза, потом – перезарядка. А в пистолете восемь пуль – первую атаку зомби или инопланетян отбить хватит. В случае чего буду с боем прорываться к дому и, заняв оборону, вести огонь из двустволки. С тоской глажу колючую поверхность валенок. Их тоже оставляю дома. В них хоть и теплее, но бежать, спасаясь от восставших мертвецов или агрессивных гуманоидов, лучше в ботинках.
Дочку отвожу к родителям – в их доме есть погреб. В нём, случись что, спрятаться можно. Опять же консервация и овощи под боком. Попрощавшись с родными, отправляюсь на задание.
Первомайский посёлок погружён во тьму. По улицам бреду наугад, поскальзываясь и спотыкаясь. Неужто, думаю, и впрямь конец света приключился? Ан нет – на горизонте маячат фонари улицы Чапаева. Устремляюсь туда. Выйдя на свет, думаю, куда пойти дальше. Решаю наведаться в церковь – там наверняка собрались прихожане и молятся о спасении. Прохожих что-то не видно. Видать, в такой мороз шарахаться по улицам дураков нет. Кроме меня...
Кажется, при температуре воздуха ниже минус 20 длина улицы имени легендарного комдива увеличивается. Раза в два. Когда я достиг церкви Иоанна Богослова, моя «морда лица», казалось, покрылась коркой льда. Сейчас отогреюсь в божьем храме! Но… Забор, замок на воротах. Навлекая на себя гнев божий, ругаю людей, придумавших запирать церкви на ночь. Спасаться от обморожения бегу (ей-богу бежал!) в круглосуточный магазин. После нескольких кругов по торговому залу чувствую, как тепло разливается по телу, челюсти начинают двигаться. Привычно осведомляюсь у продавца о необычных покупателях, подскочившем спросе на спички и соль. А в ответ: странных людей не замечено. Вот блин, думаю, засада! На дворе апокалипсис вот-вот разразится, а лысьвенцы никак на это не реагируют!
Отогревшись, решаю посетить бомбоубежище на Смышляева, 42. Вдруг там кто-то, создав запас продуктов, готовится встретить конец света? Внутри преодолеваю мусорную кучу и, пройдя через тамбур, сталкиваюсь нос к носу с… внушительных размеров сталагмитом. Луч фонаря выхватывает из темноты ещё один, за ним – ещё. Огибая наросты, обследую подземные помещения. Никого...
Эх, чайку бы для согреву! Присев на дверь, лежащую на паре шлакоблоков, наливаю из термоса спасительную горячую жидкость. В рот отправляю кофейный леденец. Блаженство! Полжизни псу под хвост, если не пил чай в бомбоубежище! Свет фонаря, сталагмиты, где-то капает с потолка вода. Прислоняюсь к ледяной стене, вытягиваю ноги, закрываю глаза. Через пару минут понимаю: не слышу ничего, вокруг – абсолютная тишина. И безопасность. Если сейчас наверху начнут рушиться дома, я так и останусь сидеть с эмалированной кружкой в руке. И спасусь...
Журналистский долг шептал: «Дождись!»...
Как бы ни хотелось мне остаться в уютном помещении убежища, журналистский долг зовёт в дорогу. Двигаюсь в сторону центра. В «Каире» пляшет народ. На часах – 23.55. Если через пять минут не шарахнет – значит, майя ошиблись в расчётах.
Последние минуты 21 декабря провожу в «Сноу-баре». Попивая чай, интересуюсь у ребят за соседним столиком, что они празднуют. С улыбкой отвечают: «Конец света!». В ходе беседы выясняю: шутят ребята. Просто проводят пятничный вечер в своё удовольствие.
Итак, на улице уже 22-е число, суббота. А апокалипсиса всё нет... У «Отдыха» - пьяная ссора: женщина хочет куда-то идти, товарищи тянут её обратно. Возле алкомаркета – броуновское движение: одни спешат прикупить, прикупившие галопом мчатся к машинам и уносятся в одним им ведомые места. О резком прекращении жизни на планете никто и не задумывается. «Братуха, пахан всё отменил!» - говорит мне нетрезвый мужик, сжимающий в руке литрушку пива. Ему всё нипочём: и конец света, и тридцатиградусный мороз - пуховик на голое тело, кепка, спортивные штаны и кроссовки. Улыбаясь щербатым ртом, мой собеседник изрекает: мол, если бабахнет, то главное, чтоб запасы водки были...
Задумавшись на секунду, спешу в сторону ОВД: вдруг в полицию поступали просьбы о помощи в связи с концом света? Усталый старшина чётко отвечает: мол, подобных звонков не было. Пьяных много - празднуют, наверное, конец света и Новый год.
Радостно вышагиваю домой: нетути апокалипсиса! Слегка забывшись от радости, едва не проваливаюсь в «теплушку», в которой живут бомжи. Крышка люка сдвинута, клубы пара поднимаются из темноты. Справляюсь, дома ли хозяева. В ответ – тишина. Включаю фонарь, заглядываю внутрь. В нос резко бьёт запах грязного тела, приправленный сыростью. Жильцов на месте нет, лишь тряпки да пустые бутылки. Возможно, ушли в гости или по делам...
Иду по улицам города, ставшего ещё более родным. Часть освещена, часть скрыта во мраке. Некоторые подсыпаны, по некоторым катишься, как на коньках. Редкие прохожие на моё «Здравствуйте!» не реагируют - холод собачий, не до разговоров.
В тёплой темноте квартиры пахнет чем-то вкусным. На плите – ещё тёплая печень с овощами, макарончики. Радостно начинаю есть прямо из сковороды. Вдруг включается свет, сонная жена выговаривает: если ты и это сожрёшь, завтра есть будет нечего. Контраргументов у меня нет: конец света не состоялся. Стыдливо мою ложку и иду спать. Уже проваливаясь в объятия Морфея, думаю: а всё-таки неплохо было бы билетики в рай прикупить, а то вдруг в самом деле шандарахнет, а у меня тёплое местечко заготовлено...
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
