В ночь с 22 на 23 июня, около двух часов, меня разбудил телефонный звонок. Подняв трубку, услышала мужской голос. Это был П.А. Пушвинцев, начальник лагеря «Березка», в котором отдыхал мой сын. Он сообщил, что мой ребенок упал с крыши, но ничего страшного - его уже везут в больницу. Нас попросили приехать в приемный покой.
Муж дежурил в отделении два дня: из-за сотрясения мозга у сына была постоянная рвота.
Утром 23 июня мы решили посмотреть, откуда он упал. Хотелось также выяснить, почему одиннадцатилетний ребенок в два часа ночи не смотрел «десятый сон», а гулял по крыше лагерного корпуса.
Дети готовились к отъезду домой. Воспитатель Д.А. Коньков был удивлен нашим приездом (видимо, случившееся для него - пустяк). Мы сами нашли мальчишку из третьего отряда, который рассказал, что всего на крыше было восемь человек. Сначала туда залезли ребята из первого отряда, затем к ним поднялись младшие дети. Все забрались по пожарной лестнице.
Из двенадцати взрослых эту возню на крыше кто-то должен был заметить, ведь, по их словам, они находились рядом. Тогда почему, когда ребёнок свалился с высоты более трех метров на асфальт (как только жив остался?), рядом были только дети? Они-то и не дали ему встать после падения и побежали за взрослыми.
Встретились мы и с начальником лагеря. После состоявшегося разговора я сделала вывод: господин Пушвинцев даже не выяснил причин случившегося! Очень удивил и его тон: оказывается, мой сын сам виноват – не надо было на крышу лезть. Тем более, что, приехав в лагерь, он расписался в журнале за знание техники безопасности. Но, позвольте, какая техника безопасности в одиннадцать лет?! Разве несовершеннолетний отвечает за себя?! Разве его подпись что-то значит?! Я сама педагог с двадцатилетним стажем и разбираюсь в мере ответственности взрослых за здоровье и безопасность детей. В данной же ситуации получается, что теперь все родители, отправляя ребенка в лагерь, должны бояться, не случится ли с ним беды, так как он поставил свою подпись на бумажке.
Ещё я поинтересовалась у начальника лагеря, почему, если взрослые не могут уследить за такой массой детей, они устраивают дискотеки до трех часов ночи? Последовал ответ: мол, он сам знает, «до скольки мне дискотеки проводить».
На следующий после случившегося день господин Пушвинцев, как мне сказали, отчитался на совещании: «травма незначительная». Да, переломов нет, но какой была для нас эта неделя! А если последствия скажутся потом? Ведь мы до сих пор ходим по врачам. Сейчас нужно сделать томографию головы и позвоночника, а у меня нет таких средств - только недавно вышла из отпуска по уходу за ребенком.
Вспоминаются былые времена. В лагере - порядок, строгий режим. Воспитатели отвечают за детей. Нет таких конкурсов, когда дети ртом достают шашку из воды с головастиками...
Я понимаю: они сейчас другие, у них невероятные запросы, что в какой-то мере сын виноват сам. Но для того и есть воспитатели, чтобы найти компромисс. Начальник же лагеря старые порядки сравнивает с концлагерем.
...На встрече с заместителем главы района Лазейкиным мне сказали, что раз травма произошла на территории лагеря, следовательно, лагерь должен оплатить лечение. Обещал разобраться. Но дальше этих слов дело не продвинулось. Теперь – тишина. За два месяца никто даже не удосужился узнать о здоровье ребенка.
А может, все дело в том, что воспитатель – ведущий тренер города, а директор в то время был заместителем начальника управления образования? А может, нам надо было молча «проглотить» все это и жить с постоянной тревогой и болью в душе? Кого интересует судьба «маленького человека», его болезни, состояние души? Вот и из прокуратуры мы получили ответ: «…халатности в действиях сотрудников лагеря не отмечено». Тогда у кого же искать помощи, защиты?
...Так хочется верить, что правда все-таки есть и есть суд Всевышнего.
Марина Шестопалова
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
