Лысьва прославилась в революционную пору 1917 года активностью рабочих металлургического завода. Кто-то даже окрестил её Уральским Кронштадтом. Однако вольномыслие в заводском посёлке зародилось задолго до революции.
Всё началось... с чтения
Начало брожению свободомыслия в Лысьве положил... Кунгур. В 1896-1897 гг. в Кунгурском техническом училище действовал кружок самообразования, имевший, как отмечали исследователи, связи с пермскими социал-демократами. Выпускники училища распространяли просветительские идеи среди рабочих многих уральских заводов, в том числе Кыновского и Лысьвенского.
Бывший старший мастер оцинковального цеха Воронов вспоминал, что он поступил на завод в 12 лет в 1883 году. В то время там уже работал бывший студент Абрам Евграфович Шиханов. Социал-революционер, он частенько на работе читал газеты, что по тем временам было даже дико. Работал Шиханов токарем, был административно-ссыльным.
Вспоминая о нём, Воронов рассказывал: «Он владел иностранными языками и преподавал детям служащих из администрации. У него брали уроки дети управляющего. Я был в то время ещё мальчишкой. Он рекомендовал мне читать книжки, а после прочтения спрашивал, о чём я читал и что понял».
Первая библиотека - в «старом разряде»
Проводниками просветительских идей в заводском посёлке были представители немногочисленной интеллигенции. С доктора В.Е. Безносова в Лысьве началась история библиотечного дела. Любитель книг, он организовал в своём доме библиотеку для служащих. Общение с рабочими завода позволило ему выяснить, что некоторые из них проявляли интерес к чтению.
Зимой 1902-1903 гг. доктор передал часть книг в «старый разряд», что находился на плотине. Здесь по утрам распределялись работы среди тех, кто занимался подвозом дров и угля для горячих цехов. Таким образом в Лысьве появилась первая библиотека для простого народа.
Книги на добровольной основе по два часа в день выдавали по очереди акушерка Т.Д. Шпынова и служащий И.М. Трапезников. Деньги на покупку новых изданий частично выделяли заводская администрация, общество потребителей из своих годовых прибылей, а также частные лица. Иногда небольшие средства поступали от платных спектаклей, устраиваемых членами драматического кружка. Здесь же, «в разряде», можно было почитать газеты. В отличие от книг, их на руки не выдавали.
Сын банкира и рабочие
Политическое инакомыслие в Лысьвенский завод занёс студент Петербургской военно-медицинской академии М.М. Магул. По воспоминаниям Т.Д. Шпыновой, он был сыном директора Нижегородского государственного банка. Уже в гимназические годы принимал участие в политической работе в Сормово.
В Лысьву Магул приехал в конце 1903 года к своим родственникам Фоссам поправить здоровье. Не исключается, что это была попытка на время скрыться от столичной полиции. Он поступил на работу в амбулаторию лысьвенской больницы. Это дало ему возможность общаться с широким кругом горожан, главным образом из числа рабочих.
Довольно скоро Михаил приобрёл большие симпатии не только среди бывших пациентов больницы, но и среди их знакомых, поскольку часто устраивал читки книг и газет вслух. При этом он не избегал обсуждать злободневные проблемы, умел выслушивать жалобы обиженных на притеснения начальства.
В библиотеке «разряда» вокруг Магула стали собираться заводские специалисты и служащие лесничества, а также рабочие, чтобы обсудить политические вопросы, ход русско-японской войны, просто пообщаться. Особо доверенным он давал почитать нелегальную литературу. Не все они владели приёмами конспирации, умением вести агитационную работу. Так случилось с И.Г. Кашиным, которому Магул передал брошюру со сказкой Козьмы Пруткова «Как царь Археян ходил Богу жаловаться» и четвертый номер социал-демократического журнала «Жизнь» за 1902 год. Иван Кашин передал их для чтения служащим конторы огнеупорного завода в Калино, а от них она попала в руки управляющего заводом.
Началось дознание по делу Михаила Магула, к которому присовокупили Павла Горбунова, Михаила и Ивана Кашиных и других рабочих Лысьвенского завода. В следственных документах Магул характеризовался как «личность дерзкая, наглая, бравирующая своими демократическими убеждениями».
Нелегально в листокатальном
Некоторое время спустя общение в «разряде» вышло за рамки обсуждения общих вопросов. На квартире Шпыновых состоялось первое в истории Лысьвы нелегальное собрание единомышленников, разделявших взгляды российской социал-демократии.
Здесь собрались служащие К.М. Трапезников, П.Е. Луканин, А.Е. Шиханов, студент М.М. Магул и два-три рабочих, среди которых был бывший сормовчанин П.В. Горбунов. За распространение нелегальной литературы Нижегородское жандармское управление выслало его в Лысьвенский завод под надзор полиции. Здесь в красильном отделении кустарной мастерской работал его отец В.А. Горбунов. Видимо, по протекции отца он и был принят токарем в механический цех.
По всей вероятности, инициатором нелегального собрания, а затем и создания подпольной группы социал-демократического толка был М.М. Магул. Не исключено, что по его рекомендации П.В. Горбунов выдвинулся в число руководителей большевистского подполья.
Замыслы первых подпольщиков были широкими. Они намеревались создать во всех заводских цехах подпольные группы и привлечь в них большое количество рабочих. Однако желающих вступать в конфронтацию с администрацией и полицией было немного.
Небольшая группа сложилась в механическом цехе благодаря активной работе Е.Е. Шиханова и П.В. Горбунова. В листокатальном цехе удалось создать библиотечку нелегальной литературы. Некоторое время её привозила из Перми бывшая фельдшерица лысьвенской больницы Е.И. Худякова. Позднее, когда М.М. Магул вернулся в Петербург, а потом уехал за границу, литература приходила из столицы на имя жены Ф.Ф. Фосса.
Как видим, социал-демократические идеи в сознание рабочих завода заложили представители интеллигенции, позднее дорого заплатившие за своё участие в их просвещении. Но об этом – в следующих номерах газеты.
Николай Парфёнов, краевед
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
