Каждый из нас хоть раз в жизни видел пожар в городе или деревне. Огонь, дым, сирены, десятки огнеборцев, бесконечные метры пожарных рукавов. Редко когда тушение занимает больше пары часов. Лесной пожар – иное дело. Здесь нет бравых спецов в боёвках и касках, беспрерывно льющих кубометры воды в пасть прожорливому огню. Здесь всё делается вручную - усилиями обычных мужиков, а борьба со стихией длится несколько дней, а то и недель. На прошлой неделе на камне Ростун на Чусовой вспыхнул пожар. Лес загорелся не сам по себе: кто-то из туристов либо бросил окурок, либо запустил фейерверк. Цена такого разгильдяйства – три гектара выгоревшей подстилки, сотни погубленных деревьев и сотни тысяч рублей, потраченных на тушение загорания. А ещё десятки человек были вынуждены бросить все дела и начать борьбу с огнём. На месте трагедии побывал корреспондент «Искры».
Конец связи
Раннее утро. Служебная «Нива» Лысьвенского лесничества на всех возможных на грунтовке парах мчит в сторону станции Кын. Оттуда нужно свернуть к урочищу Журавлик, где будет ждать вахтовка, которая доставит лесников к месту пожара. Пыль на дороге стоит сплошной завесой, из которой то и дело выныривают гружёные лесовозы.
- Загорелось в четверг, ближе к ночи, - рассказывает директор лесничества Наталья ГРОЗА. – До нас информация дошла в пятницу. Мы сразу выехали на место - узнать, что и как. В итоге на три дня там остались. Вчера были в городе, сегодня решили снова поехать, оценить обстановку. Ситуация меняется постоянно, но там нет никакой связи. А когда не знаешь, как дела, на душе неспокойно.
Сотрудники лесничеств поражают неравнодушием, любовью к своему делу. Например, чтобы скорее попасть к месту пожара, Наталья Ивановна и её заместитель Надежда ВОЛКОВА наняли в Кыну моторку за 2000 рублей.
- Знаете, нам никто не помогает, - спокойно, с улыбкой говорит молодая красивая директриса. – На нас только все орут на совещаниях, требуя скорейшей ликвидации очага возгорания. В пятницу телефон не умолкал: все запрашивали информацию.
Потом были выходные, а в понедельник никто уже не поинтересовался, как у нас обстановка и чем помочь.
Представитель полиции возмущался на комиссии по чрезвычайным ситуациям: мол, 21-й век, а у вас нет связи с теми, кто на пожаре работает! А откуда там связь? Там конец связи в прямом смысле. Мы вот раций набрали под свою ответственность, чтобы мужики могли координировать действия на месте. А если в глобальном смысле... Разве что мне спутниковый телефон в кредит купить...
Всем миром
Вдали, где-то за бесконечными поворотами дороги, над лесом поднимается белый дым.
- Это свалка кыновская горит, - говорит Надежда Волкова. – Она всегда горит. Мы когда по Чусовой плыли, видели белый дым над Ростуном. Надеялись, что там небольшой пожар – трава горит. А как из-за поворота вышли – дар речи потеряли. Всё полыхало! Треск стоял страшный. Жуть! И всё из-за одного окурка.
- Беспечность людей поражает! - подключается Наталья Гроза. – Почему начало охотсезона не перенесли, если походы в лес под запретом? Мы с группой туристов поговорили: мол, будьте аккуратны. Они головами покивали и... стали костёр под ёлкой разводить! В воскресенье из-за костра охотников выгорела поляна рядом с Кыном. Леспромхоз оперативно сработал – потушили, не дали огню в лес уйти. Вообще Кыновской ЛПХ нам активно помогает тушить, хотя это не их участок. Те, кто не обязан, больше всего помогают. Ни от одного мелкого арендатора отказа не получили. Всем миром тушим. Всё на людях держится. Один бульдозер на тягаче пригнал за 150 км, другой вахтовку выделил, третий – людей, четвёртый на ночь мужиков приютил, пятый бензин дал. И не факт, что они смогут все затраты компенсировать. Законом это предусмотрено, но не всегда получается.
На обочине дороги мелькает ободранная лисица. Интересно, есть ли какая-то примета о том, что тебя ждёт, если встретил рыжую плутовку?
Уже близко
КамАЗ, рыча движком и отплёвываясь перегоревшей соляркой, преодолевает реку вброд. Выбравшись на берег, мощная машина движется туда, где горят вековые сосны. С противоположной стороны реки за этим наблюдает группа туристов. О запрете на посещение леса они знают, но, по их убеждению, не в лес идут, а на сплав. И запрещённый костёр разжигать собираются не в лесу, а на берегу. Так что никакой опасности природе они не представляют. Наверное, так же думал тот, кто бросил непотушенный окурок на склоне Ростуна...
Мужики в вахтовке, едущие ликвидировать последствия чьего-то бездумного поступка, подначивают друг друга.
- А мы бензин взяли? – спрашивает один.
- Конечно. А тебе зачем? – отвечает другой.
- Да Михалыча, если что, тушить, - фраза вызывает дружный гогот. – Помните, у него в две тыщи том году перчатки загорелись? Ох он руками-то махал!
Но веселье улетучивается, как только в пыльный салон влетает запах гари. Дыма ещё не видно, но все понимают: уже близко. На пару минут мужики замолкают.
Без претензий
На развилке двух минерализованных полос, проложенных чтобы остановить огонь, стоят две «буханки». Рядом, рассевшись на брёвнах, чаёвничает десяток добровольцев.
- Мы тут ночевали, домой не наездишься, - говорит один. Они приехали из Кормовища, Ломовки, Матвеево, а это сотня километров от места пожара.
- Метров двести вчера прокопали, думали, не пройдёт огонь. А там, где камни большие, не смогли нормально прорыть. Вот там он и прошёл, - словно виня себя, докладывает мужчина директору лесничества.
Но их никто ни в чём не обвиняет. Да и какие претензии могут быть к тем, кто, бросив всё, уже три дня вручную борется с огнём?
Сизифов труд
Солнце поднимается выше, освещая лесную чащобу. Там, куда проникли лучи, начинает тлеть подстилка. Через пару минут дыма уже столько, что видимость стремится к нулю. Различить людей в тёмной спецодежде можно только по оранжевым ранцевым огнетушителям за спинами.
Это для нас ранец – школьная сумка. Для этих смелых парней ранец – 20 литров воды за спиной, который нужно десятки, а то и сотни метров тащить по бурелому или скалам. И всё для того, чтобы дать огню небольшую пощёчину.
- Из этих штуковин тушить – всё равно, что в костёр нужду справлять, - возмущается один из мужиков. – Тут проливать надо как следует: лить, лить и лить. А потом уже с ранцами ходить, дотушивать. 20 литров – это на два пшика!
- Да, сизифов труд какой-то, - соглашается Надежда Волкова. – Они все тлеющие и горящие брёвна в кучу скидают, окопают, огонь погасят. И всё – вода закончилась. А за водой машина ездит полтора часа. За это время всё снова разгорается. Мы просили в помощь пожарный автомобиль из Рассолёнок, а туда предлагали из Кыновской пожарной части отправить машину на дежурство. Получили отказ. Конечно, угрозы населённым пунктам нет, вот и безразлично всем, как мы тут справляемся.
Приехавший с заправки спецавтомобиль привозит кубометр воды. Оперативно протянув рукава, огнеборцы заливают ещё один очаг. Минут через десять водитель кричит: «Амба! Поехали на заправку».
«Эффекту мало».
На пути к реке цистерна встречается с ЗИЛом. На узкой минполосе, служащей теперь дорогой, не разъехаться.
- Эх, как бы вертануться-то тут? – рассуждает вслух пожилой водитель Алексей. – И так уже бампер закоцал. Не душеверёдно, но обидно. Загнали, мля!
Алексей и его напарник Дмитрий – из Кишертского центра лесной охраны. Раньше такой был и в Лысьве, но его ликвидировали.
- Завтра нас сменить должны, а то что-то подустал я. Ночь ехали из Кишерти, день работали, потом почти ночью в Кын поехали спать, рано утром – обратно. Сегодня тут ночевали. За день по ухабам натрясёшься - никуда и ехать не хочется.
Наконец, разъехавшись с грузовиком, машина движется к реке. ЗИЛ едет в глубь леса. В его кузове – двое мужиков с ранцами и бак с водой. Вот только качать её нечем – помпы нет.
Сосновые слёзы
Склон камня Ростуна словно засыпан снегом. На десятки метров вокруг – бело. Это пепел. А посреди этой белизны – чёрные головёшки деревьев.
В этом месте – охранная зона, здесь никогда не рубили лес. Берегли, чтобы проплывающие по реке могли насладиться первозданной красотой природы. Но те, для кого её берегли, эту красоту и погубили.
Одиноко стоящий пень, обглоданный огнём, вдруг начинает дымить. Минута – появляется огонь и принимается миллиметр за миллиметром пожирать его нутро. Выбравшись наружу, «красный петух» выплёвывает мелкие, едва заметные брызги. Их подхватывает ветер. Одни красненькие точки, покружив в воздухе, гаснут. Другие устремляются куда-то вдаль. Вскоре в месте, куда пожар не добрался, уже дымит. Сухая подстилка из травы и мха разгорается в секунды. Через минуту пламя уже лижет корни огромной сосны, через две – пожирает её верхушку. Сквозь едкий дым вдруг проступает отчётливый запах ладана. Это плачет гибнущее дерево...
Обычные мужики
Полдень. Из чащи к стоянке выбираются группы добровольных пожарных. Отдышавшись, садятся обедать. По кругу пускают банку тушёнки, разливают чай в пластиковые баночки и в видавшие виды эмалированные кружки. К чаю – конфеты и печенье, колбаса, хлеб и майонез.
- Эх, сколько лесу загубили! – вздыхает пожилой мужчина. – Такие сосны пропадут! Те, что огонь затронул, высохнут и рухнут...
- Да, я такого лесу давно не видел. Некоторые деревья – больше метра у корня, - подключается к разговору другой.
Все эти люди – работники лесной отрасли. Одни заготавливают сырьё на делянках, другие трудятся на переработке. Обычные русские мужики, живущие полной неустройства и проблем сельской жизнью. И борьба со стихией - не их забота. Но случилась беда, и они приехали дать ей отпор. У каждого найдётся масса претензий к государству, и каждый мог бы сказать: «А что мне дало это государство, чтобы я рисковал жизнью?». Ни один так не сказал. Совесть не позволит так заявить, когда гибнет лес, который помнишь с детства.
За обедом не ищут виноватых. Никаких пустых разговоров о том, что довели, мол, страну. Никто не жалуется на усталость. Всё только о деле: где тушить, как лучше окопать.
Вдруг где-то рядом с грохотом падает сосна, через несколько минут – другая.
- Вот видите, что происходит? – говорит Наталья Гроза. – А вы каски надевать не хотите.
- Теперь хотим, - с улыбкой отвечает один из мужчин. – Нам бы ещё респираторы, а то мы тряпками заматываемся, но они не помогают. Кумарит потом.
- Так привезли мы респираторы! Почему не берёте?! – недоумевает Наталья Ивановна. – И воду привезли в бутылках, берите с собой обязательно. И перерывы делайте чаще. Ушла машина за водой – идите отдыхать.
- Ладно, - хором соглашаются собеседники.
- Ну, что, пойдём, - говорит кто-то. – Сейчас воду подвезут. Разбирай, братва, лопаты.
Изменений не предвидится
КамАЗ медленно, аккуратно поднимается по крутому склону. Только что ему пришлось ездить по середине Чусовой, забрасывая лесников на отмель, откуда можно увидеть масштабы случившегося: сотни рыжих вершин, опалённых людской беспечностью.
- Раньше порядок был, - рассказывает водитель Саня. Его вызвали из отпуска, чтобы доставлять людей к месту ЧП и обратно. – Все визиры и просеки были расчищены, в случае чего техника прямо к очагу пожара могла подъехать. А потом в Москве кто-то решил, что это всё не нужно. Мол, столько денег тратится, а тут, может, вообще не загорится никогда. Сейчас вот расхлёбываем...
А вот видишь, осины огромные? Они пустые внутри, сгнили. Их убирать надо, чтобы, например, на дорогу не упали. Но кто это будет делать? Лесозаготовителям невыгодно: технику сюда гони, людей, а получишь убытки. А в лесхозе три человека работают. Так всё и стоит. Порядка нет.
Порядка действительно нет. Созданную в Советском Союзе систему лесоохраны одним росчерком пера разрушили, решив, что она – лишняя трата денег. Пожар на Чусовой доказал: систему необходимо воссоздавать. И вкладывать в неё колоссальные средства, оснащая лесничества транспортом, техникой, людьми, средствами связи. Чтобы в случае чего можно было оперативно обнаружить и погасить пожар, избежав лишнего ущерба.
Но, к сожалению, дым горящих сосен не достигнет Москвы, где принимают такие решения. В 2010 году, когда столица задыхалась от смога пылающих торфяников, на лесные пожары обратили внимание. Даже кое-какие меры приняли к их недопущению. Видимо, пока москвичи, в том числе и руководство страны, снова не начнут дышать гарью, изменений к лучшему не будет. А до тех пор вместо мощной техники лесные пожары будут гасить три десятка простых работяг, вооружённых лопатами и двадцатью литрами воды.
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
