Люди с уголовным прошлым, даже крепко пострадав от «коллег по ножу и топору», гнушаются обращаться в милицию и суд. О том, на какое «правосудие» они опираются в таких случаях, и пойдет рассказ.
Шел пятый час утра. Сергей Ардашев, трижды судимый за разбои и грабежи, был жутко зол - только что поцапался со своей сожительницей. Ей почему-то не понравилось, что он пьет и шастает по ночам «незнамо где и неведомо с кем». В сердцах схватил стальной туристический топорик, сунул его под куртку и покинул жилье. Ноги привели в Октябрьский поселок. Здесь, возле одного из домов на улице Строительной, заметил «жигули» Владимира Крамарова (фамилия изменена). Свет в квартире его гражданской жены не горел, но он все-таки решил «нанести визит». Как-никак и у того была пара судимостей, а стало быть, свой брат-кромешник, поймет его ранние немочи, булькнет чего-нибудь в стакан или даст уколоться.
Он постучал в двери. Заспанный и испуганный женский голос спросил: «Кто там?». Сорокапятилетний незваный гость назвался почему-то чужой кличкой, а потом потребовал: «Вовку позови!». – «Нет его у меня, к родителям спать ушел». - «Не бреши. Раз машина здесь, значит, и он должен быть». – «Да нет его!» - «Это я, Ардашев, - Сергей перестал играть в конспирацию, - Открывай!». Когда-то он был мужем ее подруги. И та не чаяла, как от него избавиться. Он мог и не называть себя – женщина сразу узнала его по голосу. От этого перепугалась еще больше и открывать не собиралась - была на предпоследнем месяце беременности. Однако вскоре услышала, что блатарь рубит внешнюю сторону двери топором. Схватила телефон и позвонила в милицию. Видимо, он засек ее разговор с дежурной частью, перестал кромсать дверное полотно, вышел на улицу и затаился.
Милицейский наряд задерживался. Сергей решил, что его не будет вовсе. Вернулся в подъезд и с новой силой набросился с железякой на двери. Полагая, что знакомый не хочет иметь с ним дело и прячется за юбку, кричал: «Не откроешь - разнесу в дребезги твои окна и его машину!». Не открыла. Разбил одно из окон ее квартиры, а затем принялся крушить автомобиль. Когда в нем не осталось ни одного целого стекла, начал рубить колеса. Топор то и дело отскакивал от покрышек. Но он с завидным упорством продолжал их дырявить. Успокоился лишь тогда, когда все камеры лопнули и из них вышел воздух. К приезду милиции его на месте порухи уже не было.
Боясь расправы, беременная женщина не назвала сотрудникам правоохраны имя погромщика. Но сожителю выложила все, как есть. А вскоре у нее случился выкидыш. Похоже, Крамаров ждал этого ребенка, потому что решил разобраться со злодеем «раз и навсегда». Правда, он наполовину моложе обидчика, да и лиходейная биография у него пожиже, поэтому Ардашев ему не по зубам. Но в уголовном мире существуют «авторитеты», которым «по чину положено» править разборки. К одному такому «арбитру» и обратился Владимир. Тот вызвал окаянника к себе домой и, выслушав, «вынес вердикт». Вынесение происходило кулаками, ногами и дубинами. Больше всех «старался», естественно, оставшийся в пиковом интересе Володя. В результате виноватый в разоре и выкидыше оказался в больнице с двумя переломами и сотрясением головного мозга. А поскольку медики непременно сообщают милиции о таких клиентах своего заведения, всплыла и история, ставшая причиной этих разборок.
Сначала судили вершителей уркаганного правосудия. «Авторитета», как водится, участники событий от обвинения «отмазали» еще на стадии предварительного следствия. Так что он выступал на процессе свидетелем. Крамарова и его дружка освободили из-под стражи только в зале заседания. Их сговор между собой не нашел подтверждения. А противоправное поведение пострадавшего было очевидным. Учитывая эти и другие обстоятельства, суд пришел к выводу: можно наказать бесчинщиков, не изолируя от общества. И приговорил их к условному лишению свободы.
Действия Ардашева уже другой состав суда квалифицировал как умышленное повреждение чужого имущества с причинением значительного ущерба. Обвиняемый до последней минуты отрицал свою причастность к преступлению. Заявлял, что Крамарова знает только визуально, а его сожительницу, как и порушенную машину, в глаза не видел. Но показания свидетелей и потерпевших рассыпали эту версию в прах. Приговор – два с половиной года заключения в колонии строгого режима с обязательным взысканием материального ущерба.
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
