На этой неделе тема судьбы маленькой Полины Борисовой получила закономерное продолжение. После публикации ответа руководителя территориального управления минсоцразвития Юлии Усковой в редакцию позвонила Елена Бельтюкова – бывший опекун ребенка. Она была крайне взволнована и просила, чтобы опубликовали её точку зрения. Женщина считает: чиновники в большом гневе на нее за то, что она предала огласке эту историю, и сейчас больше заботятся о чести своего мундира, чем о судьбе девочки.
Вскоре Елена Владимировна появилась в редакции и представила свою версию происходящего. Побывала в редакции и Елена Борисова. Она принесла письмо. Отвечать на вопросы не стала, сказала, что отпросилась с работы – некогда. В письме, дескать, все написано.
Сегодня мы публикуем мнения обеих женщин.
Что важнее - честь мундира или судьба ребёнка?
Полина – не игрушка!
Прочитав статью, я сильно расстроилась. В ней написано, что я препятствовала общению родной матери с ребенком и тем самым нарушала закон. Как я могла чему-то препятствовать, если Елена Борисова не приходила? Она пришла единственный раз - в ноябре, в воскресенье. Я стряпала пирог. Полина в тот день приболела: у нее была температура, и я ей дала лекарства. Тут объявилась Елена: мол, я пришла за Полиной. Я в ответ: здрастье! 8 ноября у нас совместно с органами опеки было достигнуто соглашение, что ребенок встречается с матерью либо в садике при педагоге, либо у нас в присутствии приемных родителей. Тогда было решено не оставлять Полину один на один с родной мамой, потому что девочка ее не знает и не воспринимает.
Так вот, Елена пришла и заявила, что возьмет дочь, а вечером ее приведет. Я сказала: дескать, ребенок болен. Она заскандалила: «Все равно заберу!». Я стояла на своем: либо сиди здесь с Полиной, либо сходи с ней на улицу на полчаса. Это что, препятствие общению с ребенком?
Чиновники утверждают, что я не стала отвечать на письма Борисовой из тюрьмы и прекратили всякое с ней общение.
Было два письма из тюрьмы. Мои соседи это подтвердят, потому что читали их на крылечке всем подъездом. Она просила трусы, носки, туалетную воду, тушь, сигареты, чай – список тысяч на двенадцать рублей. Ты же, мол, получаешь на Полину деньги - вот и организуй посылку. К тому времени я уже знала, что она бросила двоих детей, и ответила ей в таком духе: как ты вообще по земле ходишь, зная, что где-то растут брошенные тобой дети?! После этого она не писала.
Я действительно думала, это у нее первенец, и она попала в сложную жизненную ситуацию. В общем, пожалела ее.
Но в органах опеки меня разве кто-то спрашивал об этом? Никто на эти темы со мной не разговаривал. Когда я читала статью, была просто в шоке! В ней сообщается: девочка привыкла к матери и даже называет ее мамой. Каждый день мы ее навещаем в приюте – муж, дети, я сама. Гулять нельзя, потому что как только оденешь ребенка, она просится домой и не понимает: почему мама, одетая, снова отводит ее к тетенькам?
Меня упрекнули в том, что я не отвечала на звонки Борисовой. Если она звонила, я отвечала всегда. Но по какому поводу она звонила? «Купи мне телефонную карточку, чтобы звонить подружке Анжеле». Я тогда, помню, сильно возмутилась.
Поначалу у меня не было мыслей, чтобы по возвращению Елены не отдавать ей Полину. Мы как-то сидели со старшей дочерью, рассуждали: вот вернется Елена, тихо-мирно передадим ей девочку, хотя в то время вся моя семья к ней сильно привязалась. Но после того, как я узнала, что у нее двое брошенных детей, такая меня злость взяла! Разве она знает, когда Полина сделала первый шаг, что она любит, а что нет, чем она болела, какие лекарства переносит, какие нет? Только мои близкие знают, как нам пришлось с девочкой в первый год ее жизни.
А тут еще узнаю, что чиновники из территориального управления минсоцразвития не постеснялись высказать в прокуратуре свое мнение о каких-то моих корыстных целях в отношении ребенка. Какая корысть?! В том, что я получала на ребенка опекунские 4 тысячи рублей? От этих денег я что, разбогатела, капиталы нажила? Мало того, на передаче на всю страну Борисова еще и «приписала» мне материнский капитал. Уму непостижимо!
Я была у прокурора. Но Л.П. Гориченко честно сказала, что в данный момент ничем помочь не может: закон на стороне биологической матери.
В тюрьме сидела - закон был на ее стороне, и сейчас снова закон на ее стороне? А кто подумает об интересах ребенка? Разве можно отдать его незнакомому человеку? Ведь это не игрушка!
Пусть вначале мать встанет на ноги
Работники соцзащиты и прокуратуры действительно не могут однозначно решить спор в мою пользу, потому что они должны стоять на страже закона. Я все понимаю! Но когда решается судьба ребенка, закон все-таки должен быть, прежде всего, на его стороне. В Москве мне пришлось пообщаться с М. Новиковой, которая занимается вопросами опеки в московском правительстве. Так вот она сказала, что в этом случае надо прежде всего дать адаптироваться в этой жизни матери, а уже потом решать судьбу ребенка. И закон этому не препятствует.
Да, девочку потому и определили в приют, чтобы она и ее родная мать могли пройти период адаптации друг к другу, и сроки для этого не установили. Но если домашний ребенок будет полгода находиться в приютской среде, он станет уже детдомовским. Вы представляете, какие там находятся дети? Они практически все из неблагополучных семей – туда ведь не просто так попадают. И Полину поместили в эту среду.
Когда мы были в Москве, нам сказали: в нашем случае все зависит от позиции органов опеки. А у нас чиновники так обиделись, что я обратилась за советом в Москву, что лишили ребенка даже садика. Полина ходила туда с удовольствием: пела, плясала. А тут, не предупредив меня, приехали в садик в час дня, забрали ее и увезли в приют. У ребенка, конечно, стресс. Мне позвонили через два часа и сообщили об этом. И сразу вопрос: «Когда документы привезете?». Они, получается, работают по закону, а я поступаю не по закону. Хоть бы дали срок матери встать на ноги, одеться, а то носит все с чужого плеча - на что ребенка будет растить?
У меня складывается мнение, что работники соцзащиты хотели сразу отдать девочку в руки Борисовой, но первый замглавы района Н.В. Лазейкин не позволил - созвал опекунский совет, и тогда приняли решение отправить ребенка в приют.
Обидно. Не за себя – за Полинку. Она у меня такая смышленая, коммуникабельная - столько в нее было вложено! Когда мы ее взяли, у меня свой ребенок пошел в первый класс, и как мне дался этот год, чиновниц не интересует. А зачем? Они закон выполнят, проблему закроют. А что если им вновь придется вернуться к судьбе девочки, и уже совсем по другому поводу? Не совестно будет?
Елена Бельтюкова, бывший опекун Полины.
Я чётко усвоила: нужно начать всё сначала
Я долго молчала, потому что понимаю: виновата и теперь должна перенести все испытания, обвинения, нередко ложные и необоснованные.
О своей жизни писать не буду – слишком много обо мне написано и рассказано. Судья мне, прежде всего, Бог и те люди, которые меня поддерживают, не отвернулись и не обращают внимания на преувеличенную и зачастую грязную ложь обо мне.
«От сумы да от тюрьмы и не зарекайся», - это известно всем. За все, что сделала, я ответила. От Полины не отказывалась. Звонила, писала в органы опеки (есть доказательства в личном деле). Я четко для себя усвоила: нужно начать все сначала. Засыпать и просыпаться, как все женщины: будить ребенка, вести ее в садик, идти на работу, зарабатывать и жить ради дочери.
Не все верят, что я стала другой. Но ведь каждая мать, даже лишенная родительских прав, имеет право на восстановление, на второй шанс.
Я благодарна Елене Бельтюковой за то, что она вырастила дочь умной, красивой девочкой, многое ей дала. И хочу, чтобы оставалась для нее крестной матерью. Но в благодарность мою она не верит. Бельтюкова обращается во все вышестоящие организации, распространяя про меня ложные сведения, в красках описывая мой, якобы, «алкоголизм», «множество брошенных мною детей», «развратный образ жизни». А поступать, уподобляясь ей, я не буду.
С уверенностью могу сказать: на сегодняшний день есть те, кто ежедневно видят меня – на работе, в быту, в общении. Благодаря им я жду дочь, не жалуюсь на оскорбления крестной матери своего ребенка и не вру в кабинетах начальников – закон на моей стороне.
Хочу сказать спасибо своей заведующей О.И. Обориной – она дала работу и верит в меня. Спасибо отделению приюта: я вижу, как тепло и заботливо они относятся к моему ребенку, оказывают мне поддержку, учат, как вести себя с дочерью, чтобы не навредить ей.
Спасибо опекунскому совету, куда входят люди из разных организаций за то, что выслушали меня. Хочу поблагодарить всех специалистов отдела опеки и попечительства, особенно А.В. Елисееву – они действуют профессионально и в интересах Полины.
Пресса и телевидение часто хотят «жареного», чтобы можно было красиво подать. Мне остается надеяться, что есть люди, которые поверят, простят и строго не осудят. Надеюсь, Полина вернется ко мне, и мы будем счастливы.
Елена БОРИСОВА, биологическая мать Полины.
Социальные комментарии Cackle
