У лысьвенских театралов, конечно, сложился свой образ Клавдии Савиной. Я тоже, как камушки в ладонь, бережно складываю в памяти впечатления, факты, нечастые встречи, чтобы накануне юбилея собрать воедино этот мозаичный портрет тонкой актрисы и сильной женщины.
Талант и труд в любой творческой профессии неразделимы, потому что оберегают от легких путей, мнимого достоинства и наигранного пафоса. Актерской специальности научат в любом театральном вузе, и это будет основой твоего ремесла, куском хлеба. Научить таланту? Нет таких путей, как и вузов. Если дано дарование от Бога, поддержали родители и повезло на встречи с наставниками, значит, остальное зависит от тебя. Следуй завету поэта: «Душа обязана трудиться и день, и ночь, и день, и ночь»...
Все мы родом из детства
В жизни ничто не проходит бесследно. И у маленького человека обязательно случаются какие-то знаковые события. Они, правда, забываются, но, как зерна в почве, ждут своего часа. Однажды папа взял дочь-дошкольницу с собой на оперетту, и так получилось, что пришлось им смотреть спектакль из оркестровой ямы. Непривычный угол зрения на сцену словно приобщил девочку к тайне Театра. Потом будут в ее жизни театральный коллектив Дворца пионеров, студия, институты культуры в Тамбове и Перми и, наконец, профессиональный театр.
– Интерес к искусству пробудил во мне папа, Александр Алексеевич, музыкант-любитель духового оркестра. Он никогда не пропускал гастролей музыкального театра и цирка, которые приезжали в Тамбов, – вспоминает Клавдия Савина. – Мы ходили с ним на спектакли и цирковые представления, слушали церковное пение в храмах и оркестры в городских парках. Еще у папы была страсть к путешествиям – он родом из Новороссийска, а море и корабли будят в мальчишках мечты о дальних странствиях. Каждый отпуск он брал меня с собой в поездку к родственникам. С классом мы ездили по литературным местам – в Ясную Поляну, Спасское-Лутовиново, Тарханы, Мелихово, Болдино, Ленинград, и долго сохранялось чувство, что я побывала в гостях у писателей. А в старших классах родители уже отпускали к тете в Москву походить по театрам и музеям. Так что самостоятельной я стала рано благодаря отцу, от него же передалась любовь к книгам, путешествиям, искусству.
– Клавдия Александровна, Ваша мама тоже была завзятой театралкой?
– Нет, но она понимала эту папину страсть, принимала мои занятия в театральной студии, упоение книгами. Моя мудрая, добрая мама, Анастасия Мартыновна, была старшей дочерью в большой крестьянской семье и перебралась в Тамбов перед войной. Снимала комнату, работала на заводе, потом они познакомились с папой и поженились. Она не чуралась никакой работы, умела практически всё и многому научила меня. Мама любила людей, и ее очень любили. От нее я унаследовала не только характер, но и умение делать всё своими руками.
Девочкой каждое лето я ездила в деревню к бабушке Василисе, маминой маме. Большой детской компанией мы целыми днями пропадали в лесу или на речке. Взрослые брали меня в поле на прополку свеклы и на покос, ходила пасти овец, научилась ездить верхом на лошади, кажется, и сейчас еще смогу подоить корову. Как я ждала лета в деревне! Но нам с младшим братом Алексеем повезло – выросли в городе и в то же время в тишине большого сада (папина семья, добравшись сюда в войну из Новороссийска, купила в центре дом с садом). Очень люблю природу своего детства – она на равных с родителями, книгами и театром воспитывала во мне эмоциональную и художественную натуру.
Первые радости, первые слезы
– Вы с детских лет мечтали о сцене?
– Первая сознательная встреча с нею состоялась в шестом классе – случайно попала на спектакль «Королевство кривых зеркал» театрального коллектива Дворца пионеров и так размечталась, что подруга позвала за компанию записаться туда. Ей быстро разонравилось, а я осталась. Спустя пару лет задумалась о будущем: может, рискнуть? Мой руководитель Симона Густавовна Ландау посоветовала пойти в студию при институте культуры.
Не доверять ее советам я не могла. Она буквально напитывала нас знаниями и впечатлениями, заботясь о будущем. Благодаря Симоне Густавовне мы не пропускали ни одной встречи в Доме актера, концерты в филармонии. С.Г.Ландау – театровед, писатель, поэт, глубоко интеллигентная женщина - прожила долгую жизнь и все эти годы следила за моей работой, интересовалась творчеством, поощряла пробы пера, служила мне духовным и нравственным мерилом. Светлая ей память!
После студии я поступила в институт культуры на режиссерское отделение, но после первого курса с пятерками в зачетке бросила его. По разным причинам из Тамбова уехали два любимых педагога, а пришедшим, как я объяснила дома, мне не захотелось дарить три года жизни. Этот категорический, еще с юным максимализмом поступок одни осуждали, другие приветствовали. Вскоре я приняла предложение В. А. Ильева, который уже работал в Перми, поступить в новый вуз. Здесь всё только начиналось, открывалось отделение профессиональной режиссуры, о чем и мечтала. Хотя я закончила вуз по курсу замечательного и уважаемого мастера Ивана Тимофеевича Бобылева, мой самый первый педагог, Виктор Афанасьевич Ильев, ныне заслуженный работник культуры, профессор Пермского института искусств и культуры, так и остался моим взыскательным наставником и добрым другом семьи Савиных.
- И вскоре в жизни возникла Лысьва?
- В 1979 году приехала в Лысьву ставить дипломный спектакль «За все хорошее – смерть» на сцене ДК ТГЗ, а с сентября меня ждала работа в институте ассистентом на кафедре сценической речи. Но человек только предполагает, обстоятельства бывают сильнее. В лысьвенском театре я осталась за компанию с друзьями - однокурсниками Юрием и Татьяной Жарковыми. Уже через месяц дебютировала в спектакле по пьесе Г. Мамлина «История юношеской любви», где всего два героя: Валерка и Маша. С партнером Андреем Хлякиным мы его репетировали сами, позже подключился Анатолий Афанасьевич Савин, оценив наши труды.
А в конце моего первого сезона мы выпускали экспериментальный молодежный спектакль – рок-оперу «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Тогда у нас и возникли романтические отношения с Анатолием Савиным, которые вскоре переросли в человеческий и творческий союз.
С тобой и без тебя
Совсем недавно, в ноябре, стараниями Клавдии Александровны прошел вечер памяти А.А.Савина, чье имя носит театр. Зал благодарно аплодировал молодым актерам, с подъемом выступавшим в этот вечер, и ей, продолжательнице дела, жене и единомышленнице.
Тогда, в 80-х, эта пара, помню, вызывала разные чувства. Одни говорили: «Везунья! Премьерша! Все роли для нее!». Другие с восхищением смотрели на этот гармоничный союз, где тесно переплелись любовь и творчество – два самых сильных начала в человеке. Они сумели сотворить свое счастье, ведь встретились уже пережившими опыт нелюбви. И как же ярко теперь светила им любовь, сколько давала сил! Их хватало на сценические поиски и преподавание Савина в институте, на блистательные премьеры, поездку труппы в далекий Авиньон, на верный круг друзей и смелые планы.
Её хватило, чтобы пережить страшную трагедию осени 93 года, когда сгорел театр.
Огромная воля и ответственность за театр как живой и чуткий к боли организм, за свой театр и его коллектив помогли Анатолию Савину возродить к жизни гордость Лысьвы. Но долгие эмоциональные перегрузки бывают опаснее физических. И случился тот роковой день 1999 года, когда на пороге больничной палаты неведомая сила придавила плечи жены, померкло солнце за окном.
Она шаг за шагом, день за днем приучала себя жить без него. Каково это – знают только вдовы. Скорбь ушла вглубь души. Клавдии Савиной, избранной коллегами художественным руководителем театра, нужно было удержать планку высоты, заданной Савиным. Она сумела это сделать. Сдала, наверное, свой самый главный экзамен, хотя их на лысьвенской сцене было немало – каждая роль. Сумела вывезти в столицу спектакль «Ночлежка», номинированный на Государственную премию. Она Его не подвела ни в чем.
Остановиться, оглянуться...
- Время летит быстро, но не излечивает до конца. Что изменилось в Вас за эти годы?
– Только после смерти Анатолия открылось, как от многого он меня оберегал! И в то же время я столькому научилась у него, что уже не было страшно. Если в самом начале он был для меня непререкаемым авторитетом, то с годами мы стали равноправными партнерами, часто вместе ставили спектакли, я была у него и сценографом, и художником по костюмам, и играла в «Свадьбе», «Декамероне», «Женитьбе», «Укрощении строптивой», «Пиковой даме». Мы сходились в оценках событий, одинаково смотрели на профессию, понимали друг друга с полуслова. Если спорили (и так бывало!), никогда не переходили на упреки и оскорбления. У нас с ним была схожая природа чувств...
Меня всю жизнь поражало в нем чувство всепрощения – мудрость сердца, которая так и осталась его тайной. Я до сих пор учусь у него не возводить ошибки людей в степень, а подниматься над ситуацией и понимать поступки человека в той или иной ситуации. В эти годы у меня появилось много времени на раздумья о нем самом, о его жизни, творчестве, и это не прошло бесследно, поменялось мировоззрение. Я поняла суть фразы «Многия знания умножают печали», но голод духовного познания еще не утолила. Часто пишу, работаю с архивом. Да, пришло время остановиться и оглянуться, а если чего-то не сделал в жизни вовремя, постараться исправить. Кроме того, с огромным удовольствием занимаюсь с нашими внуками. Их четверо, и все вместе они – источник неиссякаемого жизнелюбия, любви и доброты.
- Нашему поколению «повезло» жить в эпоху перемен, которые превзошли все ожидания. Вы верите, что духовность в обществе возродится?
- С верой в это я уже несколько лет занимаюсь подготовкой и проведением пасхальных концертов, на которых половина зала – дети. Они внимают каждому слову, их распахнутые глаза выражают такую работу маленькой души, что нас не покидает надежда на лучшее. Духовность обязательно возродится!
- Клавдия Александровна, Вы играли самых разных женщин, и в каждой зрители открывали для себя что-то новое. Что вы приготовили в «Вассе», на чем Вы с ней «сошлись»?
- Пьесе сто лет. Когда-то она воспринималась иллюстрацией прошлого, но сегодня снова зазвучала очень актуально. Это судьба женщины, страдающей от разлада в семье, трагедия «бизнес-вумен» начала двадцатого века, которая видит неизбежный крах своих многолетних усилий. Это боль жены и матери, которая вдруг поняла, что никогда не была счастливой. Стоило ли так жить?.. В «говорящей» фамилии Железнова заключены и суть характера, и смысл жизни – звон капитала, и тяжесть прозрения. какие бы модные веяния ни возникали в культуре, театр стоит на классической драматургии, которая задает работу душе.
- И в классике – целый кладезь интересных ролей, которыми можно многое сказать людям.
От имени читателей поздравляю Вас, Клавдия Александровна! Пусть всегда исполняются заветные желания.
Ольга УГРИНА. Фото Игоря МЕЛЕХОВА.
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
