Сказали поволжскому немцу Андрею РИХМАЙЕРУ два санитара осенью 41-го
Сейчас, когда средняя продолжительность жизни мужчин в России не превышает 60 лет, мы с почтением смотрим на 90-летних стариков и говорим: «У них еще та закалка!». А какой она была, на чем замешаны крепкие характеры – об этом чаще и не задумываемся. Поэтому удивительным и приятным был звонок в редакцию одного из читателей «Искры»: «Напишите, пожалуйста, о нашем соседе - уважаемом Андрее Андреевиче Рихмайере с улицы Кострова. Ему будет уже 98 лет. Такая жизнь за плечами!».
Родился 6 мая 1913-го
Ветеран Великой Отечественной войны, бывший строитель Андрей Андреевич Рихмайер родом из Поволжья. Предки его 245 лет назад прибыли на левобережье Волги из Баварии, когда Екатерина II своим манифестом пригласила сюда на жительство тысячи крестьян и ремесленников. К августу 1941 года это был богатый и благодатный край - АССР немцев Поволжья.
В первые минуты нашего знакомства Андрей Андреевич удивился: с чего бы это к нему журналист? Внучатая сноха Ирина успокоила: «Да ты, деда, не волнуйся, просто расскажи о своей жизни». Пока дед собирался с мыслями, Ирина принесла паспорт, чтобы не ошибиться с датой рождения. Да, 6 мая 1913 года, место рождения – село Герцог Советского района Саратовской области. Поразительна память старого человека – в хронологическом порядке, с подробностями вспоминал ветеран события, которые отделяют от сегодняшних дней и девяносто, и семьдесят лет. Все было в жизни – голод двадцатых годов в Поволжье, скитания с отцом и братьями в поисках работы и пропитания, колхоз, война, депортация советских немцев... Сегодня, в канун Дня защитника Отечества, коснемся лишь одной строчки биографии ветерана: «Июль-октябрь 1941 года – 611 стрелковый полк 88 стрелковой дивизии».
Любой ценой остановить врага
- В колхозе до войны я работал конюхом, комбайнером, пожарным, даже закончил в Энгельсе курсы ветфельдшеров, - начинает рассказ наш герой. - Как-то бригадир вызвал и говорит: мол, плохо у нас лошадей держат - берись-ка ты, Андрей. Вечером пошел на конный двор, посмотрел сбрую, сбитые до корост холки и твердо сказал, что с завтрашнего дня все колхозники работают только на быках. Хоть кому жалуйтесь, но коней не дам! Дней десять выстаивал лошадей, подлечил, повеселели они, и мне радостно: я с детства любил животных.
20 августа 1940 года пришла повестка в армию. Дома осталась жена Клара с маленьким сыном, а меня отправили в Архангельский военный округ. В стрелковом полку служило много земляков, нашей задачей была защита территории со стороны Белого моря. Когда началась война с Германией, все красноармейцы хотели быстрее отправиться на фронт – мы же выросли патриотами. Объявили Указ о всеобщей мобилизации, но полк не сразу сменил место дислокации. Только в начале августа прозвучало долгожданное: «По эшелонам!». Дивизия с орудиями и боеприпасами за сутки переправилась в Кандалакшу. Еще не сданная в строй железнодорожная ветка на запад в срочном порядке пропустила 18 эшелонов. Когда составы разгрузили, поезд стал развозить нас вдоль линии фронта. На станции Лоухи наш 611-й стрелковый полк ближе к передовой разделили по батальонам.
Дивизия получила приказ любой ценой остановить наступление врага на Лоухи. На момент прибытия на фронт в дивизии числились 547 красноармейцев - этнических немцев. К началу ноября дивизия отбросила противника на несколько километров западнее железной дороги. В тяжелых боях особо отличились полки, в которых служили советские немцы.
В братских могилах на станции Лоухи, у озера Еловое, на высоте Безымянной, на 41-м километре лежат более 7 тысяч солдат и офицеров, отдавших свою жизнь за Родину, в том числе 36 земляков А.А. Рихмайера.
– Как положено на войне, рыли окопы, сооружали, землянки, отражали огневые атаки – любой ценой удерживали свой рубеж, чтобы не дать немецко-финским частям перерезать железную дорогу Мурманск-Ленинград. Я получил пулемет «максим», – вспоминает Андрей Андреевич. – В общей сложности «кукушек» шестнадцать снял из пулемета: эти снайперы положили немало наших бойцов. Меня пока судьба берегла, но все-таки попался, и не в бою: ногу до колена разнесло нарывом, даже почернела. Санинструктор думал, что это гангрена, но в полевом санбате разрезали, выпустили гной, и я быстро пошел на поправку.
Под «приказ сталина» - во второй раз
- На обратном пути в часть я нарвал целую подмышку свежей травы лошадям – кто их побалует на войне? - продолжает рассказ Андрей Андреейвич. - Старшина, помню, увидел и даже удивился. А вскоре всех немцев по приказу Сталина внезапно перевели из основного состава и меня назначили ездовым. Одно утешало, что опять с лошадьми. Каждый день возил на передовую боеприпасы, продукты. Доедешь до нужного места, нагрузишь лошадь, возьмешь ее под уздцы - и лесом, лесом до своих.
Мин тут полно было всяких - не разберешь, чьи. Контузило меня сильно, так высоко подбросило, что в санбате несколько суток не приходил в сознание. Очнулся в палатке, кругом лес. Вечером заходят двое санитаров: «Мы, - говорят, - проверить зашли. Если умер, так похороним, а ожил – выживешь. Выжил? Ну и живи теперь долго!»...
Потом я в Кандалакше в госпитале долечивался после контузии, а в конце октября вторично попал под «приказ Сталина». В первый раз – из пулеметчиков в повозчики, а теперь с фронта – в строительный батальон. Так и оказался на Урале, в Лысьве.
В июле 1941 г. в РККА поступила директива Наркомата обороны о снятии военнослужащих - немцев рядового состава с ответственных должностей пулеметчиков, автоматчиков, снайперов, радистов, наблюдателей, минометчиков, первых номеров расчётов. 14 сентября командир 88-й стрелковой дивизии докладывал начальнику Генштаба: «сдавшихся в плен врагу командиров, политработников, младшего и рядового состава в частях дивизии нет».
С сентября 1941 года немцев (более 30 тыс.) начали регулярно «изымать» из армии, хотя в первые трудные месяцы войны они проявили мужество, отвагу и героизм. Так, 10 августа Президиум Верховного Совета СССР наградил орденом Красного Знамени уроженца АССР НП командира танкового батальона А. Шварца, орденом Ленина – командира 153 стрелковой дивизии Н. Гагена. 28 августа «Комсомольская правда» опубликовала очерк «Разговор с красноармейцем Генрихом Нейманом» о зенитчике, сбившем 4 фашистских «юнкерса». Очерк был напечатан в тот день, когда появился Указ «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья», перевернувший судьбы всех поволжских немцев.
До 1955 года отмечались в милиции
Не вина тысяч этих красноармейцев, что провоевали они мало по сравнению с другими. Орден Великой Отечественной войны, многочисленные медали Андрея Андреевича Рихмайера – свидетельство его вклада в Победу.
В Лысьве А.А. Рихмайер живет почти семьдесят лет. Попав осенью 1941 года вместе с соотечественниками в число «ненадежного элемента» Красной Армии, Андрей был мобилизован в стройбатальон, а весной переведен из него в лысьвенское стройуправление треста «Чусовстальстрой» в качестве землекопа-бетонщика, арматурщика. С этой записи начинается его трудовая книжка.
- Сколько народу было в стройбатальоне? - спрашиваю ветерана.
– Столько же, сколько дней в году, - с иронией ответил он. - До 1955 года мы все отмечались в милиции, были на спецучете.
Завод ЖБК-6 продолжил историю Лысьвенского завода стройматериалов, куда поступили на работу советские немцы. Военное и послевоенное строительство в нашем городе напрямую связано с ними. А.А. Рихмайер 18 лет, до выхода на пенсию в 1973 году, был самым опытным арматурщиком, мастером, бригадиром и обучил этой профессии очень многих. Всего 8 записей в его трудовой книжке. Втрое больше - благодарностей. Глядя на привычную трубу ТЭЦ ЛМЗ, знайте: Рихмайер со своей бригадой вязал арматуру этой трубы. Прочно, на совесть, как делал все в своей жизни...
Ольга УГРИНА. В публикации использована информация с архивных сайтов. Фото из архива А. РИХМАЙЕРА.
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
