Хотели запомнить бабушку живой. Потому и не стали её хоронить...

Зоя Фёдоровна пропала 30 июля. Ушла в лес за грибами и не вернулась. Её нашли 17 августа. Родным схоронить бы старушку по-человечески, но провожали в последний путь пожилую женщину совсем чужие люди. На собранные всем домом деньги.

Дочь и внук, с которыми бабуля и жила до последних своих дней, живы-здоровы. Но ни дозвониться, ни достучаться до них участковому и соседям не удалось. Хотя о находке тела родным сообщили...

В лес погнал голод...

14 июля Зое Фёдоровне исполнилось 70 лет. В своё время женщина работала крановщицей на турбогенераторном заводе, потом – на железной дороге. К слову, и умерла она в нескольких метрах от забора родного завода – сегодняшнего «Привода». Как говорят соседи, ходила Зоя Фёдоровна уже с трудом да и видела плохо. Справедливости ради надо заметить: в тот день дочь отговаривала мать от похода в лес. Но та всё равно пошла. Соседи предполагают: в лес бабушку погнал голод. Пожилой женщине частенько давали продукты в долг в соседнем магазине, а накануне отказали: ревизия.

...Прошло две с половиной недели - время той самой страшной жары. Высокая трава в лесу пожухла, опала, и грибники наткнулись на жуткую находку, о которой сообщили в полицию. Опознать труп можно было лишь по одежде. В полиции изучили базу «потеряшек» и вышли на родных Зои Фёдоровны (они всё же подали заявление о её пропаже). Но прийти на опознание останков никто не спешил. И вообще с той поры сотовый телефон родственников бабули замолчал... Что делают в таких случаях? Хоронят за счёт государства. Как существо без рода-племени под крестом с указанием фамилии (если тело опознано) и номера. Такой конец земной жизни обрела бы и героиня этой публикации, если бы не помощь соседей по дому, в котором она прожила более двадцати лет.

- Опознавать Зою ездила продавец из магазина, - рассказывает председатель ТСЖ на ул. Шмидта, 43 Нина Пикулева. - Когда стало ясно, что это она, мы несколько раз стучали в квартиру её родных, и участковый приходил – никакой реакции! Тогда собрались и решили: ну как можно допустить, чтобы человека, с которым жили рядом не один десяток лет, от которого не услышали ни одного плохого слова, похоронили, как бомжа?!

Инициативная группа прошлась по квартирам. Узнав о горе, деньги на похороны несли и бывшие жильцы, небольшую сумму выделил совет ветеранов «Привода». Набралось около десяти тысяч рублей. Сама Нина Ивановна выхлопотала в соцзащите пособие на погребение. Кто-то из соседей принёс полный комплект одежды для покойной, чтобы хотя бы в достойном виде положить в гроб. Служители церкви, узнав подробности истории, не взяли денег за заочное отпевание...

Может, хоть в день похорон любимые дочь и внук захотят проститься с мамой и бабушкой? Увы...

- В тот день я дважды пыталась выйти на них: стучала в дверь, потом звонила уже с кладбища – тишина... Так и хоронили мы Зоюшку вчетвером, - вспоминает Нина Ивановна и добавляет: - Спустя несколько дней увидела её дочь, говорю: ни стыда у тебя, ни совести! Мало того, что мать до такого состояния довела, но и после её смерти плевать на неё хотела! Глаза отвела, молчит… Потом попросила показать, где мать похоронена. Конечно, говорю, скоро уж сорок дней будет – вот и съездим. Но и на сороковой день я не смогла достучаться до соседки – помянули Зою на могилке втроём.

Боялась, что не на что хоронить?

Читатель наверняка подумал, что это, к сожалению, знакомая многим история о пожилом человеке, содержащем своих нигде не работающих, но регулярно пьющих детей и внуков. Отчасти так оно и есть. Дочери – под пятьдесят, внуку – под тридцать, и, по словам соседей, они действительно частенько выпивают и на постоянной работе долго не задерживаются. Но откровенными алкоголиками их вряд ли можно назвать.

- Дочь-то у неё, вроде бы, когда-то хорошим медработником была. Зоя говорила, будто она в Перми в военном госпитале работала, - рассказывает старожил дома Ульяна Каганец. - Родила сына – он почти сразу здесь, в Лысьве, у бабушки жить стал. Зоя с ним и выводилась, а несколько лет назад дочь вернулась. Увидишь её на улице – поздоровается, по ней и не скажешь, что с алкоголем дружбу водит: когда нужно в люди идти - приоденется, фигурка у неё точёная... Но Зоя говорила, будто обижает её дочь, даже руку поднимает...

Бабуля была самым стабильным источником денег в семье. По-видимому, чтобы легче расставалась с деньгами, дочь и внук угощали выпивкой и её. Но даже при таком раскладе Зоя Фёдоровна умудрялась выкраивать из скромной пенсии сумму на платежи за «коммуналку». Как человек старой закалки, в день стариковской «получки» она исправно несла деньги председателю ТСЖ, расплачивалась по долгам в магазине.

- Что ей оставалось с пенсии? Крохи! – рассуждает Нина Пикулева. – Я ей частенько хоть чаю предлагала попить. Помню, однажды усадила за стол, и Зоя полезла в сумку: «Колбасы вот купила, ещё домой не заходила – хоть здесь досыта поем»...

- Я всё думаю: ну ладно внук, но почему дочь отреклась от матери? – продолжает Нина Ивановна. – Может, боялась, что не на что её хоронить? Так не в пустыне же живёт – могла хотя бы в долг взять, да мы бы и так помогли. И потом, даже если они с сыном в дни опознания тела и похорон пили, что мешало потом съездить со мной, преклонить колени у могилы матери? Стыдно? На днях увидела внука Зои, спрашиваю: почему на похоронах не появились, почему на кладбище так и не бывали? Знаете, что он ответил? «Мы не хотели видеть её мёртвой, хотим запомнить её живой»...

Метастазы равнодушия не остановить

Подходя к определённому жизненному рубежу, старые люди начинают беспокоиться о собственных похоронах. Бережно откладывают «гробовые», и всё чаще в разговорах с ними проскальзывают указания желаемого места упокоения и последнего земного «наряда». Слушая эти «аккорды» знакомой «шарманки», раздражаешься: ну сколько можно-то? Рано ещё об этом думать – куда засобирались?! Старики покорно умолкают, но втихаря перебирают платочки, косынки, рубашки, размышляя про себя: «Что молодёжь понимает в традициях? Да и не бегать им потом, время не тратить»… Они аккуратно складывают собранное «гробовое приданое» обратно в ящичек, зная: в нужный момент ребята сделают всё как положено, как завещано… Таким завидуют их сверстники - те, которым особо надеяться не на кого, которые не рассчитывают на достойные светло-скорбные проводы в мир иной. Окружающие успокаивают: мол, чего беспокоитесь – забор подпирать не поставят, ещё никого наверху не оставили!.. А старики эти, грустно улыбаясь, глотают слезу: ради чего жизнь прожили, если не родили наследников или не воспитали должным образом?..

Наверное, корреспонденты центральных телеканалов, «солью» которых является скандал, да чем шумнее, тем солиднее, не преминули бы постучаться в квартиру покойной, чтобы запечатлеть на камеру хотя бы лица тех, кто «решил запомнить её живой». А я этого не захотела. Какого вменяемого ответа ждать от людей с метастазами равнодушия в сердце? Это уже не лечится...

В конце нашего общения Нина Ивановна Пикулева обронила фразу:
- Я Зоиной дочери сказала: всё к людям возвращается, и к тебе вернётся. Ты сама-то не боишься, что сын с тобой так же может поступить? Ведь Зоя ушла из жизни как животное: только они, чувствуя приближение смерти, уходят из дома умирать...

P.S. «Куда мы катимся?!», «Род человеческий вымирает морально!» - наверное, примерно такие реплики выдохнет сейчас сопереживающий этой, казалось бы, частной трагедии читатель. А у меня эта история оставила двойственное «послевкусие». Наряду с подобными эмоциями я испытала, как бы это высокопарно ни звучало, чувство гордости за земляков – жильцов дома № 43 на улице Шмидта, принявших эту беду как общую.

- Вы обо мне много не пишите, вы всех наших соседей поблагодарите, - просила председатель ТСЖ. – Я спокойнее воспринимаю, когда критикуют и ругают, а когда хвалят за что-то – не знаю, как себя вести...

Как и просила Нина Ивановна, по-человечески благодарю всех...

 0

 0