Лысьвенский театр можно поздравить с очередной премьерой. На этот раз поставили нечто экспериментальное – «Спасти камер-юнкера Пушкина».
Зрительный зал переместился на сцену. Но таков замысел режиссёра: актёры и зрители - руку протяни - рядом.
Ещё историк Ключевский заметил: «О Пушкине хочется сказать много, всегда наговоришь много лишнего и никогда не скажешь главного». Он у нас и герой анекдотов, и палочка-выручалочка, и козёл отпущения. Именно его стихи оболтусы с неохотой учат наизусть с младых ногтей (что, кстати, блестяще передано уже в первых сценах спектакля). Словом, куда ни плюнь – попадешь в Пушкина.
Одним из первых попытался развенчать «солнце русской поэзии» Даниил Хармс. И наткнулся на мощное «Не позволим!». Такого Пушкина - озорного, безудержного, свободного - власти предержащие допустить не могли. Отчего вспомнился Хармс? Многое из того, что происходило на сцене в минувшую пятницу, напоминало его стилистику. Это не в укор автору и режиссёру-постановщику - они справились на пятёрку с плюсом!
В сущности, всего двое присутствовали на сцене постоянно - Михаил Питунин (актёр Кирилл Имеров) и сам Пушкин (актёр Михаил Тихомиров). Поэт весь в чёрном – своеобразный «чёрный человек» Питунина. Пушкин, естественно, узнаваем. Питунин – простой советский школьник, юноша, военнослужащий и, наконец, человек-ни рыба ни мясо в постсоветские 90-е годы... Остальные артисты выступали, как записано в сценарии, своеобразными «механиками памяти» и по ходу спектакля быстро перевоплощались. Калейдоскоп ролей: мама главного героя, его возлюбленная, однокашники, воспитательница в детском саду и школьная учительница... И всё довольно органично, без резких перепадов и срывов.
Отдельно стоит сказать о стилистике и языке пьесы. Украдкой бросая взгляды на сидящих рядом, замечал: у тех, кто постарше, читалось неприятие происходящего. Пушкин ведь «наше всё», священная корова, руки прочь! Между тем следовало понять простую вещь - Питунин иначе выражаться не может, парень он простой, без тормозов, пафос ему несвойственен.
Что же касается жанра... В афише стоит - театральный комикс. Я бы сказал – трагифарс. Своего рода «смех сквозь слезы». В финале, где Питунин пытается примерить на себя роль Пушкина во время последней дуэли и где его действительно убивают два приятеля-отморозка, уже не до смеха – ком в горле. И предсмертный монолог Питунина – сбивчивый, истерический, горячий. Сперва показалось – наигранно. Пока не втянулся и не стал бояться лишь за Кирилла Имерова: а выдержит? Такой накал чувств, такой тонкий нерв! Молодец, на одном дыхании!
В общем, случился такой редкий момент: я аплодировал артистам стоя с таким непритворным удовольствием! Замечательно отыграли все! Ни единой фальшивой ноты! И даже финальная песня, стилизованная под дворовую, гармонично легла в общую канву спектакля.
Всех нас – с премьерой, актёров – с несомненной удачей, автора и режиссёра-постановщика – с маленьким шедевром! Только нос слишком высоко не задирайте, ладно?!
Павел Малофеев, зритель
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
