С интересом прочитал в «Искре» публикацию «В Лефортово не пытали, но...». Та её часть, которая касается забастовки в листопрокатном цехе № 2 на металлургическом заводе, меня особенно заинтересовала.
Мне тогда было 25 лет. Я работал в листопрокатном цехе № 1 нагревальщиком металла, был комсоргом. Как проходила забастовка в ЛПЦ-2, в подробностях не знаю, но точно помню, что одним из результатов той «бузы» стало отстранение от должности начальника цеха Ивана Ивановича Жданова, весьма почётного, толкового специалиста-металлурга, но очень крутого по отношению к подчинённым человека. Как забастовка аукнулась на инициаторах, - не знаю. Но опять-таки знаю, что «пострадал» секретарь цеховой парторганизации Павел Ершов. Сейчас ещё не поздно собрать сведения о той «заварушке», ведь её участники ещё живы. Думаю, для истории завода, города, для потомков этот фактический материал будет крайне полезен.
Но есть повод напомнить о другом событии: в феврале 1968 года забастовка случилась в листопрокатном цехе № 1. Вот некоторые подробности тех событий.
Производство в двух (первом и втором) прокатных цехах завода было идентичным: аналогичное оборудование, одинаковая, по сути, технология. Разница была лишь в том, что в первом цехе прокатывали в основном жесть для последующего лужения (консервную жесть), а во втором — катали (прокатывали) кровельный лист.
В начале каждого месяца, в первые пять-шесть дней, по результатам работы прокатных бригад за прошедший месяц в обоих цехах было принято готовить и вывешивать для обозрения так называемую «портянку» о заработке бригад. Этот первичный документ с подписями начальника цеха и старшего нормировщика содержал сведения о заработке бригад по чистой сдельщине, то есть непосредственно за прокатанный металл. Сюда не входили все виды доплат: за работу в ночное время, уральский коэффициент, премиальные за превышение норм выработки, за проценты выполнения плана и выхода годного. Бригад в цехе было много, справка получалась длинной, отсюда и название: «портянка».
По этой «портянке» прокатчики могли судить о размере зарплаты за прошедший месяц. Были мужички, которые высчитывали по ней свою зарплату с точностью до плюс-минус трёх рублей. Эта справка-«портянка» служила неким буфером-демпфером для восприятия рабочими сумм, появляющихся через неделю-полторы в их расчётных книжках и означающих додачу. Поэтому для прокатчиков эта самая «портянка» могла быть «хорошей», «так себе» или «плохой». При очень «плохой портянке» в 1965 году забузили прокатчики ЛПЦ № 2, то же самое произошло и в ЛПЦ № 1, но уже в 1968 году.
Наша смена, которой руководил Б.Я. Демещенко, собиралась на оперативку перед сменой в 12 часов дня. Рабочие толпились у только что вывешенной «портянки», поначалу тихо чертыхаясь. С подходом новых людей возмущение нарастало. Когда в 11 час. 35 мин. первый мастер смены Борис Яковлевич Демещенко начал оперативку и попытался проанализировать работу за вчерашний день, говорить ему не дали. Все шумели, галдели: «Посмотрите на «портянку»! На кой чёрт нам работать?!», «Пусть Носачёв встает в клеть!», «Нормировщик Батуева пусть покатает за нас!» Минуты бежали. На часах - 12. Прокатчики предыдущей смены приняли душ и стали подходить в красный уголок...
В цехе я работал полгода - после окончания горно-металлургического техникума был назначен сюда мастером на горячих участках работ. В этом качестве и присутствовал на оперативке. Зал был заполнен людьми до отказа. Вызванный начальник цеха Анатолий Александрович Носачёв пытался что-то доказать, уверял, что данные в справку внесены правильно. И вдруг все обратили внимание, что на входе в красный уголок появились милиционеры. Это повлекло взрыв негодования: «А-а-а! «Легавых» вызвали!». («Ментами» в ту пору милиционеров не называли). А вот кто догадался оповестить милицию - осталось загадкой. Да и, слава богу, представители правопорядка в события никак не вмешались и подобру-поздорову отправились к себе на Советскую улицу.
Прокатчики кричали: «Директора сюда!». И ведь приехал директор Е. С. Одинцов! Он стоял перед народом, уговаривал прекратить бузить и идти по рабочим местам. Уговоры продолжались до 15 часов. Ни шатко-ни валко рабочие отправились по своим клетям. Естественно, смена пропала, валки в клетях застыли. Рабочие сделали, где требуется, перевалку, начали очень медленной прокаткой разогревать валки, а на часах - уже 18. Но смены нам нет! Пришедшие на работу к 18 часам сидят в красном уголке и слушают (не слушают!) уговоры Одинцова. Где-то к 19 часам появляются на своих рабочих местах. Подобная картина - при пересменке в полночь и в 6 часов утра! Прокатное отделение лихорадило целые сутки! Директор завода все это время дежурил в цехе.
Никакого труда не стоило составить список самых горячих, смелых, говорливых в спорах с начальством. Человек 15-20 были уволены по сокращению штата (забастовка ускорила запланированное постепенное закрытие клетей). Были сокращены старшие вальцовщики Владимир Лыжин, Иван Каменских, застановщики Герман Ковалёв и Фёдор Габдуллин, старший дублировщик Латышев, старший нагревальщик Лаптев и другие. Начальнику цеха А.А. Носачёву как-то удалось остаться на своём месте, но секретарь парторганизации Николай Всеволодович Шаламов был отстранен от должности за никудышную общественно-политическую работу в коллективе.
Что с зарплатой? Чего добились прокатчики? На какое-то время она была слегка повышена, на летний период стали понижать нормы выработки на 10-15%. Должен заметить, что в последние десятилетие-полтора прокатчики трудились на пределе человеческих возможностей!
О роли коммунистов в тех событиях сказать нечего. В каждой смене были партгруппы по 6-8 человек, но ни один коммунист не выступил на собраниях в защиту интересов своих товарищей. Помалкивали «в тряпочку»! Таким был наш авангард, передовой отряд рабочего класса! Если не было бы нас, 18 миллионов коммунистов, перестройка началась бы лет этак на 30 раньше.
Виктор Михайлов, бывший мастер ЛПЦ-1 ЛМЗ
Социальные комментарии Cackle
перейти к списку статейверсия для печати
